В этом году "Ивановской газете" исполнится 35 лет. Не в июле, когда вышел в свет первый номер "ИГ", а в декабре. Тогда новое, в то время, издание обрело юридический статус. Читатель еще не видел газеты, в руках не держал, а она уже существовала. Имела и название, и редактора.
Он, тогдашний редактор, Виктор Соколов, сегодня – наш гость. Виктора Григорьевича коллеги и близкие к прессе люди не зря называют отцом "Ивановской газеты". Он не только долго руководил ею, но и фактически создавал. О том, как это происходило, он сейчас и расскажет. А в качестве интервьюера выступает его коллега, который знает о происходившем не понаслышке, поскольку уже в тот период, когда "ИГ" существовала лишь номинально, был ее ответственным секретарем.
– Виктор Григорьевич, когда вы узнали, что в Ивановской области появится еще одна газета помимо "всемогущего" на то время "Рабочего края" и молодежной газеты "Ленинец"? Я не беру в расчет многотиражки, районные газеты...
– В июне 1990 года вышел долгожданный Закон о печати и средствах массовой информации. Я был в Москве, и там носились слухи о том, что грядут радикальные перемены в издании газет. До этого они были партийно-советскими. Тот же "Рабочий край" был организован и обкомом партии, и облисполкомом. Теперь речь шла о том, чтобы разделить их. И осенью того же года вышло Постановление Верховного Совета СССР "О газетах и журналах Верховного Совета СССР и местных Советов". Там, в частности, было сказано, что кроме партийной прессы везде должны быть учреждены газеты местных Советов – областных, районных и так далее. Это было воспринято как создание альтернативы (хотя в документе такого слова не было) партийной печати.
Вскоре была созвана сессия Ивановского областного Совета, на которой было решено организовать такую газету и у нас.
Надо сказать, решение было не единогласно принято. Целый ряд депутатов, в основном представлявших КПСС, проголосовал против… Но их было меньшинство – сорок с чем-то, 42, по-моему. А 103 голоса было "за". Были и варианты. Например, сделать эту газету, газету Советов, приложением к "Рабочему краю" и выпускать ее раз в неделю.
– Если решение о создании таких газет, было принято на верховном уровне, то как они могли этот вопрос обсуждать? Должны – значит, должны...
– Ну, ты же понимаешь, – девяностый год. Раздрай был такой, что... Но поскольку состав Совета был в основном демократический, большинство взяло верх. Создали комиссию, которой поручили проработать этот вопрос. Потом, как я помню, собрался президиум облсовета, они всё это посмотрели и вынесли на очередную сессию, которая была уже в ноябре.
– А кто тогда возглавлял областной Совет?
– Тихомиров, Владислав Николаевич.
– Будущий губернатор?
– Да. У него тогда было два варианта. Либо остаться первым секретарем обкома, либо возглавить Совет. Он выбрал второе решение... И уже на ноябрьской сессии встал вопрос о назначении редактора. Решался он путем голосования. Было несколько кандидатов, часть из них взяла самоотвод. Остались два человека.
– А почему брали самоотвод, интересно?
– Н-н-не знаю. И тогда не знал, и теперь... Одни, наверное, не хотели брать на себя эту обузу, а другие (пауза) принципиально.
– Некоторые, может быть, слишком прямолинейно понимали слово "альтернатива" по отношению к понятию "партийная газета"? Как бы не...
– Да-да-да... В общем, осталось двое. Рудольф Михайлович Головин, он тогда был заместителем редактора "Рабочего края", и я. Я в этой газете был обозревателем. Почему обозревателем? Потому что в силу не сложившихся отношений подал заявление об уходе с должности заместителя редактора и работал сначала литконсультантом на ставке сорок рублей (усмехается), а потом обозревателем по вопросам политики и культуры. Так что я и шел на выборы в этой ипостаси.
На сессии областного Совета мы с моим коллегой должны были изложить каждый свою программу. По отзыву одного из журналистов в том же "Рабкрае", дискуссия была "очень жесткая". В присутствии нас, кандидатов. Короче говоря, мы выступили, и получилось так: за него десять голосов, за меня 91.
Но утвердили меня аж в декабре. И создавать газету поручили вновь избранному редактору.
– А о каких-то материальных вещах, о финансах шла тогда речь?
– Этого еще ничего не было.
– Ни помещения, ничего?
– Ни помещения, ничего не было. Первое мое место работы в новой должности – Дом политпросвещения на проспекте Энгельса, нынешнем Шереметевском. Сейчас это колледж культуры. Туда переместились частично работники областного и городского Советов. А когда обком (КПСС. – А. Г.) закрыли, в известное здание на Пушкина, 9 (сейчас там располагается правительство Ивановской области. – А. Г.) перебралась и "Ивановская газета". До сих пор помню, как там опечатывали двери партийных кабинетов.
В "Доме политпроса" у меня был всего лишь стул, а в бывшем обкоме нам дали три комнатки, в одной из которых помещался весь журналистский состав. Еще был мой кабинет, хотя это высокопарно звучит.
– Виктор Григорьевич, как думаете, почему именно на вас пал выбор при определении руководителя нового СМИ?
– Скорее всего, у меня было три позиции (газету-то читали). Первая – это Чернобыль (имеется в виду серия репортажей Соколова с места событий о чернобыльской катастрофе и ее ликвидаторах. – А. Г.). Затем – мои статьи о событиях, связанных с "Красной церковью" (участие прессы в конфликте вокруг передачи Свято-Введенского храма в Иванове верующим. – А. Г.). И третье, я считаю, – вот эта моя статья, опубликованная в "Рабочем крае" (показывает газетную вырезку). Она пролежала три с лишним месяца – никак ее не печатали. Сначала Маргарита Михайловна Разина, еще будучи редактором, не решалась ее напечатать, потом держал ее преемник, убежденный коммунист. Статья называлась: "Шоры политики или пространство для человека?"
– Название говорящее...
– Да. В ней, собственно говоря, моя позиция была изложена. Там, конечно, не отвергалась Коммунистическая партия, но говорилось о том, что надо многое перестраивать. Я даже ссылался на Зденека Млынаржа (секретарь ЦК Компартии Чехословакии в 1968-1970 гг, один из лидеров Пражской весны, идеолог "социализма с человеческим лицом". Фигура одиозная в СССР. – А. Г.). Все депутаты читали эту статью... Видимо, в совокупности создался такой имидж. Ну, и программа, наверное...
– В общих чертах, какая была ваша программа?
– В "Ленинце" мне задали вопрос: какой вы видите новую газету – ближе к "Ленинцу" или к "Рабочему краю"? (Областная молодежка, подведомственная обкому комсомола, позиционировалась как подчеркнуто левое издание, полярное более чем умеренному "Рабочему краю". – А. Г.). Я сказал, что если бы соединить смелость, живость "Ленинца" со взвешенностью, профессионализмом областной партийной газеты, это было бы... Я был бы доволен...
Коротко мою программу можно изложить так: объективность, правда и – публикация разных точек зрения, не исключая дискуссий. Что, собственно говоря, – на первых порах, во всяком случае, – у нас получалось.
– "Первые поры" – что вы под этим подразумеваете? Какой промежуток времени?
– Я думаю, года три-четыре или немного больше.
– То есть, с 1991-го, времени выхода газеты, по середину девяностых?
– Да. Потом началось постепенное затухание, уже приходилось, маневрировать... Но вернусь к началу. Итак, редактор был, комнаты были. Встал вопрос – штат.
– А по штатному расписанию были какие-то рекомендации, указания: количество, состав?
– Я, честно говоря, по количеству не помню. На ходу мы всё это решали с… (перечисляет имена административных деятелей, имена которых сейчас мало что говорят широкому читателю). Среди журналистов часть была профессионалов, которые пришли из "Рабочего края", затем "возмутители спокойствия" Олег Тагунов и Олег Чугунов и – молодняк.
– Еще были собственные корреспонденты...
– Да, собкоры – Щелков, Бодрецов, Смолин, Сурин, Воронин... Все "кусты" районов были представлены. И третья группа – это молодежь. Причем, как правило, всё больше поэтические имена: Бушуев, Суворов, Ломосков...
– Но газета уже выходила, когда они пришли?
– Молодняк, действительно, попозже пришел... Сначала мы там сидели, в бывшем обкоме. Потом нас переселили на Крутицкую, откуда Облкниготорг ушел, а потом нам Лаптев (Адольф Фёдорович, председатель облиспокома. – А. Г.) дал вот это помещение на улице Генкиной, где мы сейчас с тобой беседуем.
– Почему газета, созданная в декабре 1990-го, вышла к читателю только через полгода?
– Поначалу, когда в прессе меня спрашивали, датой предполагаемого выхода я называл где-то середину февраля. Потом март. Потом стеной встал на нашем пути тогдашний директор областной типографии. Он говорил: "Нет! Две газеты? Да что вы!" Ссылался на отсутствие технических возможностей. За печатной машиной мы с ним ездили в Краснодар, Ейск, Рыбинск. Всё бесполезно. Кончилось тем, что мне пришлось обратиться в Москву. К нам приехал депутат Верховного Совета Игорь Ерёмин и такой шорох навел!.. Моментально нашлось всё, всё оказалось можно.
Это уже было после мая 1991-го, когда вышел пилотный номер "ИГ" под названием "Крутицкая, 9", отпечатанный в Кинешме. Но это мы опять вперед забежали...
– А в областной типографии тогда даже отказались печатать служебные удостоверения "ИГ", "корочки". Помните эту историю? Мы с Володей Стекловым (талантливый художник Владимир Стеклов, к сожалению, рано ушедший из жизни, был заместителем ответственного секретаря. – А. Г.) пришли туда, а навстречу – работницы в синих халатах: "Куда, мол, вы лезете! Вас никто никогда печатать не будет. На партийную печать замахнулись, на коммунизм!.." Зато заказ на "корочки" приняла Луиза Каморкина, директор городской типографии, и напечатала.
– Да, такие были времена. Тот директор, не будем его фамилию называть, до областной типографии был секретарем какого-то райкома. Это, наверное, и сказывалось. Принципы... В общем, мы штат набрали и, я помню, все собирались в одной той комнате в бывшем обкоме и распределяли обязанности. "Так, ты сегодня занимаешься стульями, ты – лампочками..." (Смеется). Народ изнывал.
– А название у газеты в это время уже было?
– Название было. Уже подвели итоги объявленного общественного опроса. Пришла масса вариантов, каких только названий не предлагалось. Очень часто в них фигурировали слова "Совет", "Депутаты"... Потом – "Возрождение", "Надежда"... Даже "Зори над Уводью". Победила "Ивановская газета".
– Это ваша была идея?
– Ты знаешь, в каком-то интервью меня спрашивали, какое из предлагавшихся названий мне нравится больше других. Я сказал, что "Ивановская газета". Потому, что оно отражает суть будущего издания: эта газета простая, не политизированная, понятная всем.
– Вот как раз вижу вырезку с тем интервью, вы с собой принесли. Вы там на всякий случай Маркса упомянули: "У Маркса была "Новая Рейнская газета". Не совсем Ленинская "Искра", конечно, но...
– А как же! (Смеется). Шутки шутками, но тем не менее...
– "Ивановская газета" с большим отрывом победила?
– Она набрала всего 16 голосов, на три голоса опередив "Родину Советов". Но количество предложений было огромное, и на каждый вариант приходилось всего по нескольку голосов. Там интересная штука была. Был ведь конкурс объявлен, и те, кто прислал наибольшее количество предложений, премировались. Первое место, кажется, – 25 рублей…
– Виктор Григорьевич, как вы считаете, с какой всё-таки даты надо считать время существования "Ивановской газеты"? Если исходить из ее первого выхода в свет, то – 4 июля 1991 года (пилотный выпуск в расчет не берем). А когда она, так сказать, зародилась как административная единица?
–Конечно, такой датой надо считать день регистрации. Иначе как? Решение есть, постановление есть, но юридическое-то лицо – его нету. А должен ведь быть открыт счет в банке, внесены данные в реестр и прочее, и прочее... Так что этот день – 14 декабря 1990 года. С него можно вести отсчет.
– На вас тогда столько всего свалилось: ни бухгалтерии, по сути, не было, ни настоящего помещения, ни матбазы... А ведь вы, как говорится, "чистый журналист", вы же до этого не были администратором.
– Мне помогли две вещи. Во-первых, конечно, работа ответсекретарем, а потом заместителем редактора в "Рабочем крае" – хорошая школа. Второе – с благодарностью вспоминаю работников тогдашнего управления информации и печати, во главе с его начальником Владимиром Николаевичем Марьиным. Они во всём поддерживали нас, в том числе и в вопросах с финансами, бумагой, оборудованием.
– Думаю, это было особенно ценно, учитывая время, в котором мы жили тогда.
– Да, начинались девяностые, которые сейчас не зря называют лихими.
Андрей ГЛАДУНЮК.