Выводить свое преприятие из трудного положения для Анны Богаделиной дело привычное. "Шуйские ситцы" плотно работают с заграничными поставщиками, а значит, когда рубль дешевеет, расходы компании идут вверх. Но одной из крупнейших в области фабрик удается не только оставаться на плаву, но и выпускать новые, уникальные для России товары.
У Виктора Богаделина – главы семейного бизнеса – двое детей: Анна и Алексей. Один поднимает демографию в стране – у него 11 детей, другая – экономику, руководит текстильным холдингом. Кто-то видит в молодой бизнес-леди серьезного, немногословного, жесткого и пробивного человека, который крепко жмет руку при встрече и на прощание, а кто-то подмечает ее блузы и платья с почти гимназическими отложными воротничками, отсутствие на лице какой-либо косметики, безупречную осанку и образованность.
Первый бизнес – продажа груш
– Женщина-предприниматель – это человек особого склада характера и душевной организации, которая, как говорится, замужем за бизнесом?
– Не знаю насчет особенности, но каждому свое. Есть такие примеры, как Юлия Владимировна Портнова (гендиректор "Полета". – Известно.ру), – человек, который имеет большую семью, воспитывает детей и при этом руководит предприятием – одним из лидеров в производстве. А моя семья – это родители и фабрика. Я живу своим делом, у меня много встреч, переговоров, командировок, два-три дня в неделю я выделяю на посещение производственных площадок.
Поэтому говорить однозначно о какой-то формуле деловой женщины без альтернативы будет несправедливо, нечестно с моей стороны. Каждый строит свою жизнь так, как он это видит. Как у Булата Окуджавы: "Каждый пишет, как он слышит. Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить".
– Судя по вашей опубликованной биографии, вы начали свою трудовую жизнь чуть ли не в 18 лет. Получается, сразу после школы?
– В общем, да. Но первая моя сделка была в школьном возрасте. Я приехала к подруге в Черкассы на летние каникулы. Наши папы окончили энергоинститут и дружат до сих пор. Мне было тогда лет 12. И знакомые ее родителей попросили помочь какой-то там бабушке груши собрать. Бабушка оказалась такой сердобольной, что часть этих груш отдала нам. А куда нам столько? Пошли на рынок. Встали в один ряд со всеми продавцами груш, а год тогда был урожайный.
– Демпинговали, естественно?
– Ну (смеется) чуть-чуть. Но в основном брала эмоциями и позитивом. Минут за 15 мы всё продали и пошли счастливые в кино. Это была моя первая сделка. Серьезная работа началась уже на "Шуйских ситцах". А до этого была работа в компании моей мамы: там я приобрела первый опыт переговоров, изучала азы менеджмента и маркетинга. Но серьезная деятельность – от звонка до звонка, как говорится – началась именно на "Шуйских ситцах". Я еще не окончила институт, писала диплом и пришла на фабрику бухгалтером.
Подарок от именинника
– А через два года вы уезжаете создавать представительство компании в Москве и возвращаетесь в самое непростое для предприятия время. Система СБИС говорит, что в 2012–2013 гг. падение выручки "Шуйских ситцев" составило 400 млн руб. (с 2,5 млрд до 2,1 млрд руб.).
– Предприятие, как и наше государство, переживает уже не первый кризис. Были кризисы, вызванные развалом связей, с перестроечным временем, потом – дефолтные, когда обрушился курс рубля и резко возрастали затраты. А в 2012–2013 годы резко изменилась стоимость сырья. Хлопок подорожал сразу в два раза, и компенсировать это можно было только ростом цены на продукцию, что, естественно, вызывает падение продаж. Позже ситуация выровнялась и цены вернулись в свое стабильное состояние.
Когда мне папа пять лет назад передавал управление предприятием, это был работающий бизнес, с отстроенными процессами, с коллективом. Передача произошла практически одним днем: 20 марта. Этот день – день его рождения, и по традиции все в компании собрались для того, чтобы его поздравить. Я зашла за ним в кабинет, и он сказал: "Ну что, давай сегодня?" Мы пришли к коллективу, и папа сразу представил нового генерального директора.
– Как изменилась ваша жизнь с того момента?
– Вообще ничего не изменилось. Я как жила фабрикой, так и продолжала ей жить. Просто статус сменился.
– Коллектив вас сразу принял в роли начальника?
– Послушайте, так не бывает, что пришел новый директор и все с восторгом его приняли. Авторитет в коллективе зарабатывается делами. Я очень благодарна коллективу. Мне помогали. Меня учили. Иногда это были несколько обидные уроки. Но, тем не менее, когда я приняла решение (при поддержке папы – Виктора Александровича) о новом инвестиционном проекте, в меня поверили и поддержали. В начале лета запустили новый ткацкий цех, сейчас – новые отделочные линии, всех берет гордость и все понимают, что это наш общий результат и есть к чему стремиться дальше.
Впереди планеты всей
– В 2018 г. вы говорили, что намерены выпускать ткани, которые в России еще никто не выпускает.
– Именно эти намерения мы и реализовали: сатины, страйп-сатины в новых видах отделки уже представляем в наших новых коллекциях. Нити высоких номеров, то есть тонкие и очень прочные, для этих тканей мы закупаем у надежных проверенных поставщиков. Из этих нитей мы начинаем ткать сатиновые полотна, которые дальше поступают на линию крашения и приобретают те качества, те цвета и оттенки, которые нужны нашему покупателю. Это уже продукция премиум-класса, которую в России раньше закупали в других странах.
– Вы же стали первыми и в непрерывном крашении широкополотенных тканей 2,4 м. И практически единственными, кто оставил производство ткани шириной 0,8 м.
– Этот проект мы начали реализовывать в 2018 г. и завершили совсем недавно. Сейчас начинаем выходить на проектные мощности. Что касается 80-го ситца – он постоянно заменяется трикотажем (из него обычно шили халаты и нижнее белье). Я сократила выпуск ситца, оставив только тот объем, который нужен, потому что на него есть свой покупатель (приверженцы ситца, которые не хотят носить трикотажные трусы и халаты).
– А сейчас вы вынашиваете новый инвестпроект по льнопроизводству.
– Льняная история – это совершенно отдельный проект. Это ткани с другим сырьевым составом, и хлопка уже будет не 100%. Но этот проект прекрасно встраивается в существующую технологию и производство.
У меня есть и другие мысли и задумки, но не хочу пока подвергать их огласке. Первое, что надо сделать, в чем меня поддерживает моя команда, – это льняной проект. В проект входит строительство льноперерабатывающего завода и прядильной фабрики. Это будет новое производство полного цикла: мы начинаем с волокна, дальше его прядем, ткем, белим, красим, шьем одежду, текстиль для дома и продаем.
– Кстати, многие отказались уже от отбелки.
– Как можно отказаться от отбеливания тканей, если от качества беления зависит дальнейшее качество нанесения рисунка или придания оттенка?! Это же не просто сделать полотно белым: в процессе беления полотно становится гигроскопичным, то есть способным впитывать тот материал, который дальше на него наносят и фиксируют на полотне. Понимаете?
Хороший КПБ не может стоить 500 рублей
– Производство текстиля, как и любой другой продукции, предполагает следование некоей технологии, которая в конечном счете сказывается на конечной стоимости товара?
– Совершенно верно. Можно, например, не отбеливать ткань, а отварить. И за счет отварки и промывки достичь определенного уровня гигроскопичности материала. Компании, которые применяют такую технологию, хотят получить продукт определенного качества. Я не говорю, что это плохо или хорошо. Сейчас жизнь устроена таким образом, что покупатель голосует рублем за ту или иную технологию. Но я точно знаю, что если покупатель пришел и купил комплект за 500 руб., а дома после стирки увидел, что краситель сошел или нити разъехались, то человек как минимум задумается, будет ли он снова покупать этот комплект. Та технология, которую мы применяем, стоит дороже. Комплект за 800–1000 руб. – эта цена в опте мне понятна, потому что я знаю, что за ней стоит. В рознице, конечно, цифры будут совсем другие.
В качественном постельном белье, созданном по стандартам, цену обуславливают разные структуры ткани и виды отделки. В нашей продуктовой линейке комплект "средний минус" имеет оптовую цену 800 руб. Предел экономкласса в рознице – 1500-2000 руб., дальше идут ценовые категории: 2500-4000, 4000-6000 и выше 6000 руб.
С другой стороны, я точно знаю, что москвич, например, не поверит в то, что это премиум – сатин из настоящего хлопка, – если комплект постельного белья будет стоить дешевле 12 000 руб.
– Ивановский текстиль попадает в крупные розничные сети?
– Да, попадает. Но вы не увидите "Ивановская область", вы увидите "производство Россия". Без локализации производителя, точно так же, как у продукции из Казахстана, Пакистана и пр. Постельное белье уровня премиум в наших торговых сетях практически не продают. Федеральные сети, о которых мы с вами привыкли рассуждать: "Лента", "Ашан", "Магнит", "Пятерочка". Это сети, у которых запросы на ценовую категорию "средний минус", "средний", "средний плюс". Но и для этого покупателя мы готовы сделать свои предложения.
Две трети текстильного рынка составляет контрафакт
– То есть если мы видим на прилавке комплект за 500 руб. – это точно не "Шуйские ситцы"?
– С учетом закупки хлопка, проходки, качества прядения, проведения на каждом этапе лабораторных испытаний и проверки на соответствие ГОСТу – это просто невозможно. Мы подробно рассказываем нашим покупателям, как отличить наш продукт от подделки, но, несмотря на это, доля контрафакта на рынке легпрома по-прежнему высока. По некоторым данным, его процент составляет от 60 до 70%, а то и до 80%.
– Как с ним бороться?
– Только легальным способом. С чего всё начинается? Выявление, фиксация, составление акта, вызов представителя уполномоченных органов. И если выданное предписание нарушитель не устраняет, то дальше – суд.
Мы постоянно мониторим рынок. Иногда наши радивые покупатели, которые за нас переживают, информируют о местах подозрительной торговли.
– Обязательная маркировка продукции может спасти положение?
– Мы очень позитивно оцениваем инициативу маркировки продукции легпрома, являемся участником пилотных проектов и уже сейчас начали маркировку продукции в тестовом режиме. Мы видим в этом хорошую перспективу обеления рынка, хотя с введением системы ЕГАИС 100%-го обеления на рынке алкоголя не произошло, тем не менее она дала свой эффект. У нас реализация проекта по обязательной маркировке продукции легпрома законодательно отложена на год. Конечно, будет трудный переходный период: малому и среднему бизнесу нужно будет научиться жить по-другому, по-новому. Придется вложить какие-то средства, пусть небольшие, но это придется сделать, приобрести оборудование. Сейчас в Минпромторге совместно с фондом развития промышленности рассматривают инициативу поддержки бизнеса: возможность приобретения оборудования по льготной ставке под 1%.
– Но это же дополнительные траты, которые скажутся на конечной цене продукции.
– Разница будет в 50 коп. Для всех остальных участников товарооборота дополнительные затраты потребуются на соответствующее оборудование и штрих-ридер, которые в принципе уже у всех есть. Главное, чтобы система работала без сбоев и могла всю эту большую массу информации оперативно обрабатывать.
– Сейчас под вашим началом работают более 2000 человек, созданы 35 филиалов компании на 33 регионах. Для вас трудностей в жизни вообще не существует?
– Так не бывает. Трудности существуют, но их можно расценивать по-разному. Для кого-то это тупиковая ситуация, для кого-то – задачка. Эйнштейн говорил, что он успешен в решении задач потому, что не оставляет процесс их решения. Дорогу осилит идущий. Понимаете? И из любой ситуации есть как минимум два выхода. Я не реагирую на каждый "стоп" и вызов из внешнего контура. Я просто решаю задачи и двигаюсь дальше.
Песни рождаются за рулем
– А в перерывах занимаетесь музыкой – пишете для вашей группы "МузыкаИмы".
– Этот проект родился где-то рядом с тем моментом, когда я заступила на должность руководителя. Так получилось. Так совпало. Вообще, музыка всегда была в моей жизни, но команда музыкантов, репетиции и даже какие-то концерты появились на протяжении последних четырех-пяти лет.
– У вас какой-то, можно сказать, предпринимательский ансамбль.
– Почему?
– Один (Сергей Ситников) возглавляет "Технологии развития", другая (Анна Богаделина) – крупнейший текстильный холдинг.
– Что касается Сергея, он пишет стихи, музыку, но при этом действительно возглавляет консалтинговую компанию, которая занимается развитием разных бизнес-направлений. А остальные музыканты у нас – профессионалы, например Дмитрий Малолетов, Олег Губанов (окончил консерваторию по классу фортепиано).
– У вас есть песня на стихи Веры Полозковой. Вы лично знакомы?
– Нет. Однажды я была за рулем, ехала в Суздаль и немножко нарушала: открыла на планшете текст Полозковой. И вдруг понимаю, что нужно записывать. Включаю диктофон и начинаю петь. При этом надо было еще и рулить! Тем не менее записала – и получилась песня. Однако не всё ее творчество я разделяю, есть у нее некоторая острота слова, которая мне, например, не очень близка. Но есть моменты, где мы пересекаемся, и мне понятно то, о чем она думает, о чем она пишет. И именно эти стихи мне очень нравятся.
– Вы обучались игре на скрипке, теперь поете в группе, сами пишете песни. И судя по вашей музыке, вас постоянно тянет к высшим материям.
– Вопросы поиска смысла жизни – вы об этом? Думаю, что это уже тема следующей встречи.